Читать книгу "Игра без правил  - Дмитрий Зурков"

– Ну, может, оно и так. В окопах мужики щас о многом талдычат, да и в стране, вишь, што деется…

– Ага, талдычат, да всяких брехунов-агитаторов слушают… Ты сам-то, случаем, не из партейных будешь, а, Василь Иваныч? – Ковпак насмешливо глядит на собеседника. – Да не боись, не побегу жандармам жалиться.

– Да и не боюсь я ничего!.. Я – за то, штоб по справедливости для всех, особливо для простых людей. А так, было у нас много болтунов всяких, есеры там, анархисты всякие. Последние вроде толковую мыслю предлагают. Надо государство поуничтожить, народ сам в общины соберётся, а там и оне промеж собой договариваться будут. Вот захотел портки новые, пошёл к портным, оне их и пошили. А ты им взамен там табуретку какую иль стол сделал.

– Общины, говоришь? Дык те ж крестьяне давно так живут, и шо, щастливы? С хлеба на воду перебиваются. А то и до лебеды доходят.

– Ето потому, што над ними куча всякой шушеры стоит. Чиновники там, помещики, буржуи, полиция… А не будет их – по-другому народ заживёт.

– Да не заживёт, Василь Иваныч. Вот гутарили мы как-то с командиром, он нам и разложил всё по полочкам. Вот какой-то мужик ему сказал, шо мог бы больше хлеба там, да и всего другого нарастить, да община не дает. Кожный год наделы по-новому раздают, и нет у мужика того интереса за землицей ухаживать, мол, всё одно, уйдёт она к соседу, а тот даж спасиба не скажет, ешо и посмеётся.

– И он с вами про такое разговоры разговаривает?

– Сейчас-то командир в отъезде, иногда на пару дней заедет, и – всё. А раньше частенько по вечерам с ним за жисть говорили. Он нам свою идею и обсказал. Надо, мол, торговлю хлебом у купцов-дармоедов забрать в государственную власть, штоб цены не взвинчивали, крестьянам дать землю, но и штоб оне оговоренный хлебушек сдавали, а не на самогон переводили. Рабочим на заводах – условия человеческие, учить их специяльностям, штоб не было «подай, принеси, пошёл отсюдова», больнички опять же при кажной фабрике штоб были…

– Да хто ж на такое согласится? Это ж для заводчика чистое разорение.

– А хто его спрашивать-то будет? Хочешь быть заводчиком – делай что сказано, тогда тебе и почёт с уважением, и заказы всякие от государства. Не хочешь – вот те штрафы за то, што работники у тебя живут хреново. А будешь с другими недовольными супротив власти умышлять, заводики в казну, а самих – на каторгу. В Сибирь там иль ешо куда. Лес валить, дороги строить… Да и щас люди посредь них есть. Тут до нас часто академик приезжает, ну генерал, только штатский. И от него нам польза великая выходит: консервы там новые, сладости, как он там их… витаминами кличет. Палатки опять же…

– Ну да, так царь и согласится. Он-то первый против народу…

– Да не против он народу, просто те ж богатеи через министров ему толкуют, што, мол, от водки да от нечего делать русские мужики бунтуют. Вона его сицилисты «сусликом царкосельским» обзывали, а он сам оружие новое да огнеметы проверял, там его и поранило жутко як.

– А командир ваш, значицца, ему правду расскажет, и всё хорошо будет, так?

– Так я ж тебе сказал, Василий Иваныч, и про него, и про регента. Думаешь, просто так всё у них?.. Ладно, пошли-ка в казарму, скоро поверка уже. Потом договорим…

Глава 23

Семейства Филатовых и Прозоровых после лёгкого завтрака покинули свои дома и двинулись к месту проведения спортивного турнира. Следует сказать, что дамы проявили чудеса скорости в подготовке к выходу в свет и затратили на это не более часа, что составило своеобразный рекорд. Даша с дочкой в сопровождении Ольги влились в небольшую, но дружную компанию молодых мам и остались на детской площадке; Саша и Матвей, оседлав тандем и азартно налегая на педали, захватили лидерство гонки среди поклонников этого вида транспорта, причём возраст велонаездников порою отличался в разы. Ольга Петровна и Полина Артемьевна, проходя мимо открытой сцены, приняли участие в музицировании и даже сорвали массу оваций, исполнив один из романсов, текст которого записал им Денис Гуров. Полученные призы вызвали полное одобрение дам, ибо это были красивые плетёные корзиночки, заполненные шампунями, экстрактами для ванн и фигурными кусочками туалетного мыла. Все эти великолепия, изготовленные на небольшом экспериментальном предприятии Академгородка, источали чудесные ароматы и, безусловно, являлись эксклюзивными образцами.

– Однако ж пора и на городошный турнир, – взглянув на часы, напомнил Михаил Семёнович. – Иван Петрович просил не опаздывать и еще подчеркнул, что специально мастера игры выписал. Лицо всем известное, в некотором роде – публичное и возвышенное, а посему в институт приехал инкогнито, не дай бог в Москве прознают – перехватят или, того хуже, сюда пожалуют и весь праздник испортят.

– Это с воронцовской-то охраной? – парировал Александр Михайлович. – Я тебя умоляю, Миша. Потопчутся перед воротами и уберутся несолоно хлебавши, пока караульные нервничать не начали. Вспомни, как к нам на стройку какой-то гешефтмахер рвался. Ребятки на КПП пару раз в воздух бабахнули, какого он после этого стрекача задал!.. Только вот Иван Петрович, старый лис, имя гостя не называет, боится сюрприз испортить. Намекнул только, что мы его знаем, а может быть, даже и видели.

На протяжении нескольких минут пути к месту игры оба инженера азартно спорили, пытаясь угадать личность этого «инкогнито». Высказанная Филатовым-младшим версия, что это кто-нибудь из великих князей, вызвала дружный смех всей компании, включая её женскую часть, который подвел черту дискуссии, тем более что они уже добрались до места проведения турнира.

Для игры заранее подготовили заасфальтированную площадку, окружённую по периметру забором из сетки, дабы обезопасить зрителей от шальной биты. Сбоку для зрителей и болельщиков была сооружена четырёхъярусная спортивная трибуна с навесом. Игроки в белых летних брюках, рубашках и теннисных туфлях, разбившись на кружки, то и дело посматривали на часы, так как до начала оставалось всего минут пять, а Павлов еще не появился. Но вот послышалось мягкое урчание электродвигателя, чуть слышный писк тормозов, и у площадки остановился электромобиль академика, который народ уже окрестил Наутилусом. Первым из открытой двери вышел Иван Петрович, который сейчас больше напоминал купца-коробейника – красная рубаха с русским узором навыпуск, опоясанная кушаком, шаровары, заправленные в мягкие сапоги. Но буквально через мгновение внимание всех присутствующих сосредоточилось на человеке почти двухметрового роста, который с некоторым трудом, пригнувшись, протиснулся наружу. Это был сам Фёдор Иванович Шаляпин!

На протяжении нескольких секунд практически все присутствующие замерли в изумленном молчании, дружно и совершенно неосознанно изобразив финальную сцену из гоголевского «Ревизора». Но Павлов не дал этому надолго затянуться, произнеся с нарочитым укором:

– Ну что вы, дамы и господа, так ли следует приветствовать дорогого гостя?

Оцепенение прошло, и знаменитый бас был взят в кольцо искренними поклонниками и поклонницами таланта великого русского певца. Аплодисменты непрерывно прерывались восторженными вопросами: